Нет, я не дурак и понимаю, что пес не рубит по-русски, но уверен, что некоторые слова он все же знает. Ну и интонацию улавливает, конечно. Где-то читал, что у таких овчарок интеллект трехлетнего ребенка. Во как!

«Ребенок» меня опять будто понял и свернул на первый этаж строящегося здания. Всего высилось уже три построенных этажа коробки.

Похоже, Серый решил укрыться где-то здесь, и вряд ли в первый раз… Почему он от меня рванул? Признал во мне мента? Ждал милицию? Ведь Трубецкой уже наведывался к нему. А эта прекрасная теперь уже знакомка — ему сестра, получается? Вот те раз! Бывает же… а где родители? В квартире ими и не пахло… Ладно, найду мелкого гаденыша и попытаю.

Мухтар уверенно тянул меня по ступенькам все выше и выше. У лестниц, конечно, одной боковой стены и перил ещё не было. Я старался торопиться не спеша, в темноте запросто можно оступиться и расшибиться о бетон. Куда курвец смылся? В голове роились неприятные мыслишки — пёс точно идет по следу? Может, просто захотел погулять? Но вид у собаки был не праздный, что называется, нос по ветру.

Чем выше я поднимался, тем аккуратнее приходилось ступать. Еще и не шуметь, чтобы не спугнуть Серого. Похоже, у него тут что-то вроде тайного ночного убежища. Вот паскудник. При такой сестре вырастет таким ублюдком… Как же так?

Я почему-то был уверен, что Алёна Сергеевна — честная и добропорядочная гражданка. Человеческому мозгу свойственно пририсовать несуществующие склонности тем, кого мы плохо знаем, это мне известно, вот только насчет Алены я почему-то был уверен, что не ошибаюсь и не додумываю.

— Помогите! — вдруг раздался истошный вопль откуда сбоку.

Глава 17

Кричал явно подросток. Откуда доносился крик — я не понял. Голые бетонные стены без окон и дверей резонировали. Я бросился бегом наверх. Крики не прекращались. Я нёсся вперед, но так и не смог разобрать, откуда шел звук.

Мухтар заливисто гавкал, будто отзывался парню или о чем-то хотел его спросить. Пёс повертел ушами и мордой, нашел источник звука и бодро потянул меня куда-то в сторону. Я отпустил поводок, чтобы не замедлять его, и Мухтар скрылся в темноте. Я бежал за ним, ориентировался разве что на его лай. Ни черта не видно, так что в некоторых местах всё-таки приходилось замедляться и пробираться на ощупь. В одном коридоре залез в стекловату, отчего тут же стал чесаться. В другом чуть не провалился в щель между плитами, а потом едва не впечатался с разгона в стену, которая выросла почему-то в проходе, и я ее не заметил. Преодолев этот серый лабиринт из теней и блоков, я, наконец, выбрался на более или менее открытую площадку.

Очутился между плит перекрытия, внизу чернотой зияет проем, я заглянул туда — уходит до первого этажа. Тут ещё не было потолка, и луна высветила кошмарную картину. В проеме повис парень, несомненно, это был Серый. Он цеплялся за краешек плиты, висел и не мог подтянуться. Скользкая плита не давала упереться ногами, а за щербатый торец бетона никак нельзя было хорошо схватиться и подтянуться. Силы у пацана явно уже заканчивались. Он уже и не пытался карабкаться, просто висел и блажил. Возле него гавкал Мухтар, но у собаки нет рук, чтобы его вытянуть, а у меня есть.

В ту же секунду я подскочил и схватил его за руки. В этот момент пальцы пацана уже разжались, и он, вскрикнув, повис, удерживаемый лишь мной. Я стиснул его запястья, будто клещами, и что есть силы рванул вверх. Силы этой во мне было немного. Старался принять такое положение, чтобы в рывок вложить всю свою невеликую массу. У самого ноги дрожали от напряжения, а пальцы вмиг задеревенели от натуги. Все же весом Серый был ненамного меньше меня.

Не удержу! — мелькнула черная мысль. Скользкий он какой-то. Еще и ботинки едут по бетонной крошке. Надо менять тактику!

— Цепляйся за плиту! — крикнул я и отпустил одну руку парня, а сам схватился за его левую обеими.

Снова потянул. В этот раз пошло дело. Серый помогал правой, скреб по бетону, тянулся изо всех сил.

— И р-раз! — скомандовал я.

Вот его грудь уже на плите, он тяжело дышит.

— И два!

Вот уже я его подтянул еще выше, и он смог закинуть ногу. Я схватил его за шкирку, давая свободу обеим рукам парня. Потянул за футболку. Та трещит, но подросток уже вползает на бетонную твердь. Еще последнее усилие, и он оказывается на перекрытии, в безопасности. Серый стоит на четвереньках, Мухтар лижет его лицо, он морщится, а затем падает без сил пластом, так и не поднявшись, выдыхая со свистом.

Я тоже присел рядом на корточки.

— Какого рожна ты от меня бегал? — проговорил я сурово. — Еще и по стройке ночью? Если бы не Мухтар, соскребали бы тебя с бетона!

Тот сел и смотрел на меня, как затравленный зверек, поглядывая то на лестницу, то на Мухтара.

— Не вздумай убегать, — уловив в его взгляде желание драпануть, проговорил я. — Мухтар все равно догонит. Он, в отличие от тебя, дурака, в темноте видит.

Не знаю, видят ли собаки в темноте, но сказанул я это для убедительности, и подействовало. Серый как-то сник, размяк и перестал глядеть в черноту.

— Дядя, а ты кто? — пробормотал он.

— Лейтенант милиции Морозов. Можешь называть меня Сан Саныч.

— А-а… Так это ты меня сегодня пропустил, там, в ментовке? А чего сейчас за мной пришёл?

Да уж. Как такие повороты объяснишь, когда собственные резоны вслух при людях и произносить-то нельзя?

— Поговорить… Натворил ты делов. Как выпутываться думаешь? — стал пробивать я почву.

— За спасение спасибо, но ничего у тебя не выйдет, дядя.

— Что не выйдет?

— Посадить не выйдет, я малолетка. За кражи не посадишь.

— Если бы хотел посадить, то не выпустил тебя из ГОВД, — хмыкнул я. — И много ты краж совершил?

— А ты не знаешь?

— Знаю, — слукавил я. — Но хочу от тебя услышать.

— Все, что натворил — все мое… — хмыкнул парень, уже поднимаясь на ноги.

— Это ты так с мамкой своей разговаривай, — одернул я его. — А мне отвечай на вопросы коротко и ясно. И потом… я помочь хочу.

— Нет у меня мамки. И папки нет. Меня сеструха ростит, — с какой-то обидой проговорил Серый. — Ты же ее сам видел.

О как… Я стал перебирать в памяти прошлое Серого. Мы никогда не были товарищами, а скорее — наоборот, тихими врагами. По крайней мере, он меня точно не жаловал. Даже ненавидел за то, что народ в отряде ко мне прислушивался, и еще за один интересный случай. Однажды я решил проставиться за днюху. Даже алкашку надыбал, не бог весть какую, бражку вымутил, которую сидельцы умудрялись ставить в пакетах, в корпусах от огнетушителей и в других скрытых емкостях. Так вот… объявил я, значит, всем, мол, юбилей у меня, мужики, давайте праздновать вечером по-тихому. А Серый вдруг взъерепенился. Почему-то мое приглашение ему поперек горла встало. И сдал он наши посиделки, стуканул администрации. В открытую не признал, конечно, но кроме него некому было. В зонах сухой закон, а в красной он еще и соблюдается. И пришлось в шизо мне отбывать штрафные дни. А когда вернулся в отряд, хотел прибить гада. Спросить за все, хрен с ним с шизо, жить там тоже можно, а вот юбилей — это он мне испортил.

Но мужики мне шепнули, с чего не в себе Серый был. Дескать, именно в этот день тринадцатого июня (то есть в мой день рождения, получается) у него сорок пять лет назад то ли родственник, то ли родичи погорели. А он и так сирота был, а тут еще и последних родных лишился. В пожаре погибли, а его после этого в детдом определили. Где ему совсем несладко пришлось, и он часто оттуда сбегал, пока его не поместили в исправительное учреждение для несовершеннолетних. Все это я прекрасно запомнил, потому как каждый день в шизо в памяти перебирал и гадал, почему Серый меня заложил, весь на взводе был, а потом, когда узнал, немного подостыл.

Но сейчас он не одинок, у него есть сестра. Неужели она погибнет? Когда?.. Это важно, надо сообразить. Сейчас прикинем… От 2023-го года (тогда юбилей был у меня) минусуем сорок пять… Твою дивизию! Выходит тринадцатое июня 1978 года. От таких мыслей аж мурашки по коже… До даты смерти родственников Серого чуть больше недели. Стоп! Каких родственников? Он же только с сестрой живет! Выходит… Алёна погибнет при пожаре? Ну а кто еще⁈ Если бы она жила и здравствовала, то Серый не попал бы в детдом, как пить дать — не бросила бы она братишку. Неужели все так и произойдет?