Я предположил, что сменка нужна была моему предшественнику для занятий с собакой. Ведь форму часто нельзя стирать. А китель — и вовсе только химчистка. Но судя по чистоте сменной одежки — с Мухтаром Сашок не особо любил возиться. Оно и заметно, ведь Мухтар со мной будто бы совсем заново знакомился. А мне не в падлу, тем более что для моего плана как раз нужна собака, вот и прогуляю заодно пса.

Я переоделся в гражданку, дежурному сказал, что если начальник спросит, то я повел Мухтара за город дрессировать. Учить след искать на открытой местности. Там простору больше и никто не мешает педагогическому процессу.

Вообще мое должностное положение мне определенно начинало нравиться. Сам себе режиссер, что называется. Никому, кроме Кулебякина, не подчиняюсь. Нет у меня кинологического отделения, один я на весь ГОВД. Соответственно, и начальника отделения у меня нет. Красота… А то пришлось бы еще одного человека ненавидеть.

Хотя я тут на днях прочитал, что кинологи могли быть к уголовному розыску по штатке приписаны, но в нашем ГОВД такой маленький уголовный розыск, что к ним никого, очевидно, не приписывали. И это очень гуд — не хватало еще, чтобы моим руководителем стал Антошенька.

С такими оптимистичными мыслями я нацепил Мухтару поводок и ошейник и пошел тем маршрутом, которым недавно меня Трубецкой водил. Пришел во двор пятиэтажки, не вызывая никаких подозрений. Обычный гражданин выгуливает необычно большую псину. С кем не бывает.

С толпой слиться, конечно, не удалось, все-таки советский двор сейчас — этакий живой организм. Одно целое, где все друг друга знают и при этом занимают определенное место в иерархии. На вершине пищевой цепочки двора, естественно, вездесущие бабушки, а если одна из них еще и управдом, то вообще — туши свет. Верховодицы бессменно заседают на самых козырных местах двора — на лавочках у подъезда, либо на скамейках в грибке, на правах сильного тесня оттуда мужичков и дедков, что любят забивать там «козла».

Но мужички не терялись, частенько ныряли в близлежащий гараж одного из своих собратьев и выходили уже оттуда с мордами довольными и немного раскрасневшимися. От накатившего веселья могли не удержаться и выдать крепкое словцо во всеуслышание, нарушив правило двора. Естественно, тут же получали втык от бабушек и их будущей смены — мамашек. Но пока мамашки и сами бабушек сторонились, предпочитали здороваться с ними на расстоянии и не слышать привычное: «…ишь как вырядилась», «…вот в наше время…». Мамашки собирались во дворе своими стайками с колясками, обсуждали детишек, рецепты и выкройки (всю одёжку ни за что готовой не купишь). Их чада копошились в песочнице, а кто постарше — разгонял скрипучую карусельку, которую как-то вечером погнули подростки с гитарой. Это еще одна дворовая каста, которая, как вампиры, появлялась там лишь с приходом темноты… В общем, советский двор имел свою душу, был живым и самым настоящим…

Мы с Мухтаром облюбовали гаражи и там нюхали одуванчики, метили пикульки и гоняли кузнечиков, на всякий случай не забредая на территорию бабушек, держась ближе к вотчине мужиков.

Я поглядывал на первый подъезд и ждал, когда Серый соизволит вернуться домой. Но уже вечерело, а он все не появлялся. И вот уже на улице темень, Мухтар тянет в сторону ГОВД, кормежку просит. Пришлось купить ему в близлежащем гастрономе палку колбасы. Пёс ее проглотил и, мигом повеселев, был не против снова нести боевое дежурство. А тем временем я обошел дом и увидел, что в окнах всего подъезда горит свет. Неужели Серый мимо меня проскочил? Нет, я внимательно следил. А может, это не я, а Антошенька лоханулся? Серый просто прячется в квартире? Надо бы проверить. Я привязал Мухтара к дереву под балконами, велел тихо ждать и не пугать граждан, а сам направился на поквартирный обход первого подъезда. Выяснять, где «лежка» Серого.

Начал с первого этажа. Бзыкнул кнопкой звонка. Основание кнопки покрыто десятками слоев задубевшей краски и будто вросло в косяк. В СССР дверные звонки делали застройщики. Раз и навсегда. Частенько такие устройства служили десятки лет. Правда, звук у них, как и у этого, был совсем не мелодичный. Одновременно похож на звон ржавого тазика и скрип старой телеги.

Дверь распахнулась, а в проеме появилась… Я аж дар речи потерял. Подумал, что показалось, но нет… Это была она. Прекрасная незнакомка с пляжа и стадиона. Только теперь она была не в купальнике и не в спортивных шортиках, а в простеньком халатике в невзрачный цветочек. Вот ведь судьба, что называется. Ну или Зарыбинск — настолько маленький городишко, что случайно встретить знакомое лицо можно запросто.

— Здравствуйте, — первой обозначилась девушка, пока я собирался с мыслями.

— Э-э… — кашлянул я. — Добрый день, вы не знаете, где живет Андрей Серов?

— А вы кто? — нахмурилась девушка.

— Я… его классный руководитель.

— А разве классные руководители ходят поздним вечером к ученикам?

— Понимаете… это особый ученик, он состоит на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. Руководство школы, педсовет и инспекция возложили на меня обязанность — проверять, дома ли в вечернее время Андрей.

— А почему классный руководитель не знает адрес своего ученика? — продолжала допытываться незнакомка.

Ей бы в следствии работать, я лично только был бы за…

— Понимаете, — улыбался я, — тут небольшая оказия вышла. Адрес указан в классном журнале, я его себе на бумажку выписал, а по дороге съел пару конфет. И, проходя возле мусорки, клочок-то с фантиками вместе выбросил. Случайно. Загреб из кармана и — р-раз и все… Ну не возвращаться же мне за точным адресом, тем более школа уже закрыта, а я — вот он, сюда пришел. Дом помню, подъезд помню, а вот квартиру — нет.

— Алёна Сергеевна, — представилась девушка и улыбнулась, будто я был ее классным руководителем.

— Саша, то есть Александр Александрович, — мы пожали друг другу руки, а потом Алена вдруг обернулась и крикнула.

— Андрей, тут к тебе классный руководитель пришел! Александр Александрович.

— Ты чего, сеструха? — раздалось из комнаты. — У меня Галина Степановна классуха. Уже второй год.

Девушка перевела на меня взгляд, полный недоумения. Похмурила бровки, рот раскрыла, собиралась что-то спросить или предъявить, но не успела.

В коридоре появился Серый. Уже не такой грязный и замызганный, как несколько часов назад в ГОВД, но в одежке простенькой и домашней.

— Атас! — увидев меня, заорал он и бросился бежать обратно в комнату.

Неужели узнал во мне мента? Не думаю… Дверь в комнату за собой он не закрыл, и я видел, как он распахнул окошко и сиганул на улицу с первого этажа.

— Что происходит, вы кто? — вытаращилась на меня Алена.

— Не волнуйтесь, я все позже объясню… — как можно мягче заверил я, а сам пулей выскочил из подъезда.

Оббежал дом и подскочил к Мухтару. Отвязал поводок.

— Ты видел пацана? Сейчас выпрыгнул из этого окошка? — тыкал я пальцем в распахнутую створку, будто пёс меня мог понимать. — Ищи его, ищи! Нюхай!

Перебрал все команды, подтягивая его за поводок к месту предполагаемого приземления Серого. Мухтар меня будто понял. Или слова, или жесты знакомые углядел, припал головой к траве и стал втягивать носом воздух. Шаг, другой, а потом затрусил куда-то в сторону. Я за ним. Продрались сквозь кусты, потом по переулку, затем выскочили на захолустную улочку. Уже темную и пустынную. И дальше по ней.

Я прибавил ходу, пес тоже. Вот я уже бегу и жалею, что мало еще тренировок провел, тельце к спорту не приучено, могу сдохнуть быстро. Может, два раза в день тренировки делать? Нет… Пока точно некогда. Как только я попал сюда, жизнь прямо кипит и бурлит, не утонуть бы.

Тем временем Мухтар утянул меня на действующую стройку. Забора вокруг нет, людей тоже, даже сторожа не видно. Плиты, кирпичи, горы керамзита, глыбы гудрона в лунном пейзаже. Обычная советская стройка. Только на ночь временно вымерла, конечно.

— А сейчас куда? — спросил я собаку.